Завещание олигарха - Страница 30

– Я верующий человек, – коротко сказал он, – у меня и так много грехов. Очень много, Ринат. Но этим старикам я помогаю потому, что они остались без детей и без внуков. У них никого нет. Возможно, так решил Аллах. И он решил, что я должен им помогать. А если ты об этом напишешь, значит, я делаю это для того, чтобы о моих делах узнали другие. А это уже нечестно. Не пиши об этом, я тебя очень прошу.

Ринат не написал. Но запомнил слова бизнесмена. Когда через несколько лет их представили друг другу в московском нефтяном клубе, они сразу вспомнили о своей первой встрече. Играру понравился молодой человек, который так тактично и деликатно себя вел, опубликовал такую статью и даже не намекал на вознаграждение, обычно принятое в среде журналистов, когда они пишут на подобные темы. А Ринату понравился этот бизнесмен, не старавшийся афишировать свои добрые дела и отличавшийся таким трезвым взглядом на суть происходивших событий. Последние три месяца они очень сдружились, проводя время в многочисленных азербайджанских ресторанах, казалось, открытых по всему городу.

При этом в каждом ресторане у Играра Велиева находились знакомые и друзья, словно все открывшиеся в Москве рестораны состояли из владельцев, являвшихся или его родственниками, или друзьями, или родственниками друзей, или друзьями родственников. Ринат иногда завидовал своему другу. Он потерял отца в четыре года и почти не знал родственников своего отца. А по материнской линии никого не осталось, если не считать «умершего и воскресшего» Владимира Глущенко.

Под утро, примерно в половине шестого, наконец подали хаш. Его принесли в очень глубоких тарелках. Золотистая жидкость наваристого бульона привела Диму в полный восторг. К этому времени он довольно основательно «нагрузился», и каждая новая деталь из затянувшегося ночного обеда, перешедшего в утреннюю трапезу, приводила его в умиление. Велиев по обыкновению почти не пил. Только попав в Москву, он приучил себя иногда позволять себе рюмку водки или полстакана красного вина. Но за хашем не пить водку было почти невозможно.

Прежде чем приступить к еде, необходимо было заправить хаш размолотым чесноком, плеснуть в него ложку уксуса, щедро добавить соли и перца по своему вкусу. Кроме того, на стол подавали свежий гранат, маринованные баклажаны и перец, соленые огурцы и капусту. Горячий хлеб служил приятным дополнением к этому блюду. Ринат, увидев чеснок, тяжело вздохнул, даже не представляя, как он появится в «Асторе». Но к этому времени он уже потерял способность объективно оценивать все, что с ним происходило. И покорно положил обильную порцию чеснока, заливая его уксусом.

Через час окончательно обмякший, сытый и почти счастливый он сидел за столом, с умилением глядя на своих сотрапезников. Дима Сизов сильно покраснел – сказывалось количество выпитого. Он с трудом координировал свои движения и глупо улыбался. Велиев держался строго, но было заметно по его поплывшему взгляду, что и он несколько перебрал. Конечно, он выпил гораздо меньше, чем Сизов, иначе бы просто потерял сознание. Но количество и качество выпитого тоже сказывались.

И здесь нетактичный Дима допустил ошибку.

– Выпьем за прекрасных женщин, – предложил он, – чтобы они всегда нас радовали и восхищали.

Все поддержали его тост.

– Чтобы наш дорогой Ринат женился и у него была бы большая семья, – провозгласил Велиев.

– И чтобы все женщины в него влюблялись не так, как Светлана, – поддержал его Дима.

При упоминании ее имени Ринат опустил голову. Тяжело вздохнул.

– Что случилось? – всполошился Велиев. – Почему я не знаю? Кто обидел нашего друга?

– Его не просто обидели, – сказал Дима, – его оскорбили.

Если бы он был трезвый, то, возможно, не стал бы рассказывать эту историю. Но после выпитого язык у него был без тормозов.

– Он поехал к своей девушке в Киев и нашел ее в номере с любовником, – прогрохотал Сизов, – она изменила нашему другу.

– Что ты сделал? – хищно спросил Велиев.

– Ничего. Повернулся и ушел, – грустно ответил Ринат.

– Ах, – скрипнул зубами Велиев, – тебя оскорбили. В твою постель чужой человек залез, а ты просто так взял и ушел. Какой ты мужчина после этого?

– Что я должен был делать? Зарезать свою бывшую подругу и ее любовника? А потом сесть в тюрьму? Меня бы отправили к Ходорковскому. Один миллиардер уже сидит, я был бы второй. Зачем мне это нужно?

– Кто говорит «зарезать», – нахмурился Велиев, – сейчас резать нельзя. Другие времена. Никто не поймет. Даже в Чечне «кровников» сейчас мало. А если убьешь человека, то тебя начинают искать, чтобы посадить и наказать. У людей чести не осталось.

– Верно, – мотнул головой Дима, – раньше говорили: «Вы бесчестны, сударь» – и это было самое большое оскорбление. А сейчас если скажут, что ты нечестен, все просто засмеются.

– У нас на азербайджанском языке это по-прежнему страшное оскорбление, – сообщил Велиев, – если мужчине скажут, что он бесчестен, он должен убить другого, кто произнес эти страшные слова. Человек без чести – это человек, способный предать свою мать, сдать свою сестру в публичный дом, снести измену своей жены. Невозможно после этого жить.

– Ну не нужно говорить такие страшные вещи, – рассудительно произнес Дима, – никто не обвиняет Рината. Не нужно ему вообще переживать. Я ему всегда говорил, что эту дамочку интересуют только его деньги. А он влюбился без памяти. Ну и дурак.

– Подожди, – строго прервал его Велиев, – не ругайся. Человеку и так плохо. Значит, она не твоя официальная невеста была.